Душа Сисатчаналая

Хватит сидеть на попе ровно: вон, у AirAsia очередной аттракцион щедрости – все тайские направления по 100 батов. Покупайте билет – и вперед, исследовать неисследованное. Маршрут: Донмыанг–Пхитсанулок на самолете, Пхитсанулок–Новый Сукхотхай на автобусе, Сукхотхай–Сисанчаналай – на байке. У меня получилось вот так.

- Вы сейчас куда? – Поинтересовалась пожилая тайка-владелица новосукхотхайского геста. – В Сукхотхай?
- Да нет, мы в Сисатчаналай.
Дама как-то странно на нас взглянула и явно испытала некую грусть от того, что только что передала мне ключи от байка. Се ля ви, поезд ушел! Ближе к обеду мы порулили в Сисатчаналай, до которого от Нового Сукхотхая порядка 60 км.

Дорога в Сисатчаналай замечательная, и в плане покрытия, и в плане колорита. Главное – не съехать на автомагистраль, а следовать сначала по 1195, а потом свернуть на 1201. Ничего сложного.

Вокруг тянется приятная пастораль: с полями, лесами, деревушками и поселками, которые живут своей тихой жизнью. 



Что такое Систачаналай? Его оценят, в первую очередь, любители непопсы. Развалины здесь не в таком замечательном состоянии, как в основных зонах Сукхотхая, где их все-таки аккуратно отреставрировали и причесали. В Сисатчаналае все иначе. Чего только стоят полусгнившие деревянные мостики, перекинутые через старые рвы и заваленные пожухшими листьями! Сразу видно, что по ним давно, очень давно никто не ходит (массово, как минимум), отчего становится радостно: правильное место!



Развалины разбросаны среди деревьев. Идешь-идешь, вокруг муссоные джунгли, не сильно густые, и вдруг – раз! – среди тонких ветвей проглядывает полуразвалившаяся чеди. 





Очень атмосферно и даже немного жутковато, несмотря на светлый день и яркое солнце. Что-то странное словно витает в воздухе. А может, это от самовнушения: атмосфера, знаете ли…

 

Сисатчаналай несколько старше Сукхотхая, но основные памятник здесь тоже возводились в XIII–XIV в. Многие щетинятся ноздреватыми эрозированными камнями. 



Это латерит, который активно использовали для строительства храмов в тот период. Эта глиноподобная поверхностная формация распространа практически во всей ЮВА и имеет характерный красноватый оттенок из-за присутствия железа. Пока латерит остается в земле, он мягкий и пластичный, но как только материал попадает на свет и воздух, затвердевает. Древние строители обнаружили сие свойство латерита и научились производить из него кирпичи до того, как материал успевал застыть на солнце. Сегодня хорошо видно, что латерит отличается высокой пористостью, отчего его приходилось покрывать штукатуркой, чтобы получить гладкую поверхность. 





Постройки в городе зачастую несут выраженное кхмерское влияние. Например, монументальность. 

Есть колоколообразные чеди, характерные и для Сукхотхая.



Обязательный мотив со слонами, который присутствует во многих храмах того периода и в Сукхоттхае, и в Кампхэнгпхете.



А это замечательно сохранившаяся лепнина с характерным узором Саванкхалока (как ранее называли Сисатчаналай). Узор не забыт, и местные ремесленники с энтузиазмом делают украшения с использованием древних мотивов.



Ремесленных лавочек, где можно приобрести симпатичные местные сувениры, полно на дороге в Чиалианг, буквально в двух шагах от старого города (виднеющийся вдали пранг – это Ват Пхрасираттанамахатхат วัดพระศรีรัตนมหาธาตุ в юго-восточной части парка). 



Тут же расположено очень много хоумстеев и семейных гестов. Жаль, что мы оставили вещи в Сукхотхае: думаю, было бы очень здорово переночевать именно тут, но собираясь в Сисатчаналай, я вменяемой информации о ночлеге здесь не нашла, поэтому решила не пытаться. А зря; настоятельно рекомендую. 

Основной город из руин довольно разнообразный и, что уж говорить, невероятно атмосферный. Особенно, если бродить по нему в одиночестве, как это делали мы. Насколько я понимаю, тут всегда довольно пусто. 

Интересное изображение Будды под капюшоном нага, Пхрапхуттарупсинпасукхотхай (พระพุทธรูปศิลปะสุโขทัย) (соответствует субботе).



И все-таки, все-таки что-то было не так. Красиво, уединенно, колоритно... 







...но чего-то не хватает. Мы бродили между развалинами и никак не могли поймать это ускользающее впечатление.

 

Руины казались совсем, совсем мертвыми. Почему бы? Когда я захожу в древние или старинные храмы, всегда ощущают энергетику места. Наверное, это ощущение имеет вполне банальные физиологические характеристики (например, скачок давления или учащение сердцебиения), но не в этом суть. Чиангмайские ваты, европейские соборы, развалины Ангкора – живые. А эти почему-то нет. Даже несмотря на вдруг открывающееся неожиданное, но явное присутствие.



На самом деле, Сисатчаналай от этого, пожалуй, даже не теряет, а приобретает особую пикантность, загадку. Ну и потом, каждый, конечно, чувствует по-своему. И все же – неужели в Сисатчаналае совсем пусто?

---

…И тогда боги прогневались на жителей города и наказали за малодушие, превратив их души на веки вечные в птиц. Душам жителей не позволено покидать город, который они предали, и их цикл реинкарнаций бесконечен и подобен дню сурка: снова и снова они рождаются белыми птицами с рыжими подпалинами. Суровые серые пернатые стражи следят, чтобы ни одна душа не вырвалась на волю.

Каким бы любителем развалин я ни была, но даже мне бесконечное нагромождение камней в какой-то момент надоедает. 
– Ну давай на холм заберемся, хоть с высоты птичьего полета местность взглядом окинем. – Это сестра, она бодра и весела.
– А что там, на холме-то?
– Ну еще пара храмов.
– Ой, нееее…
Но на холм мы все же полезли. Прошагали по шуршащей листве мимо развалин. Навстречу вдруг с совершенно очумелыми лицами пронеслись пара китайских туристов, почему-то беспрестанно оглядывась. 
- Чего это они?
- Да мало ли, что причудилось.
- Да и правда. Кстати, что это за лягушки квакают?
Действительно, вокруг нарастал странный шум, похожий на кваканье бесконечного количества лягушек. Мы окинули взглядом сухой лес и сильно усомнились, что земноводные могли найти его привлекательным. Конечно, рядом вроде как река, но все же как-то странно.

Конечно, это оказались никакие не лягушки. Тропинка нырнула в относительно густой лет, и вдруг мозг взорвали крики тысяч – ТЫСЯЧ! – птиц. Они хлопали крыльями, вытягивали шеи, орали дурными голосами и, вероятно, гадили сверху (по крайней мере, дорожное покрытие довольно недвусмысленно об этом намекало). Голые кроны деревьев, словно рябина зимой, были усыпаны гроздьями беспокойных пернатых.







Белые, размером с утку, со светло-оранжевой манишкой и длинным клювом. 

 

Я их определила как цапель и оказалась права: это египетская цапля, восточный подвид. Зрелище было завораживающим и для меня необъяснимым. Вроде такой же лес, только на холме, так почему у нижних храмов ни одной птицы, а тут просто столпотворение?



Пока мы лезли к храмам, шум не стихал ни на секунду. Бесконечная отчаянная какофония наполняла воздух напряжением, отчего вдруг и мертвые развалины ожили, превратившись из груды камней в остатки настоящего города, со своей давней и какой-то печальной историей.



Сверху открывается замечательный вид на светло-зеленое море бамбукового леса с торчащими то тут, то там верхушками старых храмов. Вокруг ни души – человечьей, в смысле, и обстановка совершенно завораживающая.





Когда-то вход в этот храм (Ват Кхаосуванкхири; วัดเขาสุวรรณคีรี) охраняли два каменных воина. Теперь в разбросанных элементах едва можно узнать очертания фигур.



Наверху гомон почти стихает. Нет, птиц по-прежнему много, но они почему-то молчат. Может быть,, потому, что на них сурово взирают неподвижные серо-черные тени? Вот правда, будто суровые стражи… На самом деле, это ночная цапля (кваква обыкновенная, но «ночная цапля звучит как-то загадочнее). 



Храмы наверху, в облаке тонкой, полупрозрачной листы со всполохами франжипани, приятные, но не удивительные. Основную ценность представляет атмосфера. В полуразрушенной часовне – свечи, обгоревшие ароматические палочки и свежие цветочные гирлянды. Было полное ощущение, что все подношения здесь совершают сами цапли, больше некому ж) Это Ват Кхаопханомпхленг (วัดเขาพนมเพลิง).





Спустившись вниз по ступеням, мы узнали, что призраки, оказывается, ездят на велосипедах. В окрестностях было пусто-пусто, но велики, такие веселые и яркие, стояли у самой лестницы: кто-то еще отправился знакомиться с сердцем и душой Сисатчаналая. 



Сисатчаналай сожгли примерно в одно время с Аюттхаей. Но, в отличие от Аюттхаи, в старый город люди больше не вернулись, бросив навсегда обгорелые камни и прогневав богов. Если в бывшей столице Сиама древние развалины органично интегрированы в современный город, зачастую лежа на территории новых действующих храмов, то Сисатчаналай остался городом-призраком. Как-то грустно.



…Цикл реинкарнаций белых птиц бесконечен и беспощаден. Они на веки вечные привязаны к развалинам своего старого города: покуда остается хоть один камень – или покуда на старом месте не возродится новый город.

Рекомендация:
Помимо ночевки в деревне, стоит заехать посмотреть на килны у реки Йом, где обжигали знаменитую местную керамику. Когда-то их было порядка 200, а теперь только один мастер продолжает использовать подземные печи. Несмотря на то, что в килны мы заехать собирались, умудрились благополучно о них забыть напрочь – найдя-таки душу Сисатчаналая, которой нам так не хватало среди основных развалин. Находка потрясла нас до такой степени, что, притихшие и задумчивые, мы весь обратный путь даже не вспомнили о килнах…